190 лет назад Александр Пушкин вернулся после снятия холерного карантина в Москву — произошло это 5 декабря 1830 года. До этого три месяца он пробыл в Болдино, и это самый плодотворный период творчества поэта. Вспоминаем одно из писем, регулярно оправляемых им в «большой мир» из вынужденного затвора. В нем — об отчаянных попытках вырваться из самоизоляции, вполне созвучным сегодняшнему дню.
Н. Н. ГОНЧАРОВОЙ, 18 ноября 1830 г. Из Болдина в Москву(перевод с французского):
В Болдине, все еще в Болдине! Узнав, что вы не уехали из Москвы, я нанял почтовых лошадей и отправился в путь. Выехав на большую дорогу, я увидел, что вы правы. 14 карантинов являются только аванпостами — а настоящих карантинов всего три. — Я храбро явился в первый (в Севаслейке, Владимирской губ.); смотритель требует подорожную и заявляет, что меня задержат лишь на 6 дней. Потом заглядывает в подорожную. <Вы не по казенной надобности изволите ехать? — Нет, по собственной самонужнейшей. — Так извольте ехать назад на другой тракт. Здесь не пропускают. — Давно ли? — Да уж около 3 недель. — И эти свиньи губернаторы не дают этого знать? — Мы не виноваты-с. — Не виноваты! а мне разве от этого легче? нечего делать — еду назад в Лукоянов; требую свидетельства, что еду не из зачумленного места. Предводитель здешний не знает, может ли после поездки моей дать мне это свидетельство — я пишу губернатору, а сам в ожидании его ответа, свидетельства и новой подорожной сижу в Болдине да кисну. Вот каким образом проездил я 400 верст, не двинувшись из своей берлоги.
Это еще не все: вернувшись сюда, я надеялся по крайней мере найти письма от вас. Но надо же было пьянице-почтмейстеру в Муроме перепутать пакеты, и вот Арзамас получает почту казанскую, Нижний — лукояновскую, а ваше письмо (если только есть письмо) — гуляет теперь не знаю где и придет ко мне, когда богу будет угодно. Я совершенно пал духом и так как наступил пост (скажите маменьке, что этого поста я долго не забуду), я не стану больше торопиться; пусть все идет своим чередом, я буду сидеть сложа руки. Отец продолжает писать мне, что свадьба моя расстроилась. На днях он мне, может быть, сообщит, что вы вышли замуж… Есть от чего потерять голову. Спасибо кн. Шаликову, который наконец известил меня, что холера затихает. Вот первое хорошее известие, дошедшее до меня за три последних месяца. Прощайте <мой ангел>, будьте здоровы, не выходите замуж за г-на Давыдова и извините мое скверное настроение. Повергните меня к стопам маменьки, всего хорошего всем. Прощайте.
Кстати
Комментарий к этому письму, а также еще 17 писем поэта, написанных им в период самоизоляции в Болдино, можно прочитать на портале ГодЛитературы.РФ.
