Десять лет назад, 14 июля 2010 года, ушел Юрий Черниченко. Я имел честь быть его учеником, был приближен к кругу его товарищей по перу — знаменитых в 70 — 80-е годы писателей-публицистов, чьи имена (Анатолий Стреляный, Геннадий Лисичкин, Анатолий Аграновский) поколению Z ни о чем не скажут. Как, впрочем, имя и самого Черниченко.
Через несколько часов после того как его не стало информагентства поместили на ленты: «…известный писатель, публицист, общественный деятель Юрий Черниченко… Являлся автором книг «Антей и Бобошко» (взято первое, что выплюнула Википедия, и не самое сильное. — В. В.), «Уравнение с неизвестными» (название переврано, у Черниченко — неожиданно и интригующе: «Уравнение с известными». — В. В.)… Был избран народным депутатом СССР, был членом Совета Федерации, возглавлял Крестьянскую партию…» Интернет-тусовка читала и впадала в недоумение: о ком это всё? «Работал спецкором газет «Советская Россия» и «Правда»…» Неинтересно. «Был комментатором Центрального телевидения…» Уже теплее. «Вел популярную программу «Сельский час»…» Ага, телеведущий! Это типа Малахова? О, выходит, известный был человек — так бы сразу, а то…
Ясное дело, кого не было в телевизоре, того как бы и не было вовсе. Поди объясни, что Черниченко потому и появился в «Сельском часе», что был первачом среди публицистов-аграриев, автором будораживших тогдашние умы книг «Ржаной хлеб», «Яровой клин», «Русская пшеница». А номера «Нового мира» с очерками «Про картошку», «Комбайн косит и молотит», «Отпуск с Будвитисом», «Наука и земледелец» передавались из рук в руки, зачитывались до дыр.
Он многих раздражал своей неуемной дотошностью в поиске корневых причин аграрного прозябания страны
Он многих раздражал своей неуемной дотошностью в поиске корневых причин аграрного прозябания страны, когда-то кормившей пол-Европы. Один из его телефильмов — о сахарной свёкле, на самом же деле не только о ней — так и назывался: «Извлечение корня». Эта страсть к глубине, стремление во всем докопаться до корней — ко двору ль они были тогда? В затеянной на страницах «ЛГ» в середине 80-х лукавой дискуссии о предназначении публицистики известный критик отозвался об очерке «Про картошку»: «Высококвалифицированное исследование, составившее бы честь целому институту картофелеводства». В похвале, однако, сквозило и наставление: не учи ученого. Хотя это право и привилегия публициста — не будучи профессором Тимирязевки, свободно судить о «мироновской-808», безотвальной вспашке и прочих агроматериях. Этим правом и привилегией вторгаться в вотчины «сельхозспециалистов» он наследовал Валентину Овечкину («Районные будни») и его отдаленным предтечам: Глебу Успенскому («Четверть лошади»), Владимиру Короленко («Сон Макара»), Александру Энгельгардту («Письма из деревни»).
Не терпел прекраснодушного дилетантства в очерках о селе, язвительно высмеивал беллетристические красоты в виде «седых колосьев», «земли-матушки», «кормилицы-нивы» и прочей, по его словам, «истеричной галиматьи, от которой морщишься и стонешь».
Ввел в обращение слово «Агрогулаг». В конце 80-х признал себя «дезертиром с фронта дальнейшего подъема колхозов» и неистово принялся прокладывать дорогу фермерам. Герой его очерка Иван Свистунов (в начале 90-х он, будучи главой Княгининской районной администрации на Нижегородчине, отдал землю фермерам, затем оставил должность и сам завел хозяйство) в прощальном слове назвал Черниченко своим учителем, сказал: «Он меня воспитал. Благодаря ему я почувствовал себя свободным человеком».
За полвека писательства нажил армаду противников. Сказать не любили его — не то. Ненавидели! Все сразу — и литераторы-почвенники, не прощавшие святотатственных покушений на русскую общинность и соборность, и простые трудящиеся из числа счастливых приверженцев колхозного строя.
Телевидения с лицом Юрия Черниченко больше нет. На смену пришло телевидение с другими лицами
Завещал захоронить свой прах в Крыму, на Карадаге. Крым любил ностальгической горьковатой любовью, был привязан к нему военным детством, совершал ежегодные набеги в Судак, Коктебель, Феодосию; пока были силы, одним заплывом одолевал в черноморской волне несколько километров.
Свой очерк «Мускат белый Красного Камня» — о крымских виноградниках, подвергнутых варварской вырубке в пылу антиалкогольной кампании, — закончил словами: «Виноград — дело вечное, мастеру тоже поздно спешить. Поживем — послужим. Надо ж увидеть небо в алмазах».
Увидел ли? Теперь уже не спросишь. Боюсь, не увидел. Фермерство — дело, в которое он инвестировал надежду и веру, ум и страсть, — корчится в тисках грабительских налогов, неподъемных кредитов, чиновничьего произвола, бандитских наездов.
…Когда после долгого перерыва программа «Сельский час» снова вышла в эфир, в анонсе, предварявшем ее возобновление, говорилось: «Информационно-развлекательная программа «Сельский час» учитывает интересы не только жителей сельской местности, но является актуальной и для горожан. Из программы можно будет узнать, как, например, приготовить настоящий сбитень или правильно замочить яблоки. «Сельский час» побывает в гостях у известных артистов, которые поведают о своем деревенском прошлом. «Звезды»-садоводы (Елена Проклова, Александр Буйнов и другие) расскажут и покажут, как им удается наводить красоту и порядок на своем дачном участке».
Телевидения с лицом Юрия Черниченко больше нет. На смену пришло телевидение с другими лицами. Этот комбайн косит и молотит безостановочно, и не видать конца его ненасытной жатве.
