Одна из первых российских картин, открывающих постпандемический сезон наших кинотеатров, — «Хеппи-энд» Евгения Шелякина.
За эволюцией этого режиссера слежу с особой ревностью: увидев его дебют 2014 года «Ч/б», я имел смелость предположить, что грядет комедиограф типа Гайдая или Данелии. С чувством меры и юмора, с позитивным настроем и талантом. Но зарождавшаяся репутация оказалась слегка подмоченной практикой Шелякина-сценариста — возникла «Бабушка легкого поведения», вкусом как раз не отмеченная. Потом реноме поправил фильм «Вечная жизнь Александра Христофорова» — он радовал артистизмом, остроумными решениями, союзом бытовой комедии с карнавалом, ненаигранным оптимизмом.
Оптимизмом отмечен и «Хеппи-энд» — комедия о человеке, который проснулся в Таиланде без вещей и памяти о том, кто он такой, но по ходу действия обнаружил бездну деловых и художественных талантов. Он типичный бомж без роду и племени, но крепкая российская закваска не даст человеку пропасть: ничуть не смущенный незнанием местных законов, он легко учится их обходить и все, встреченное на пути, подминать под себя. Схваченный полицией и помещенный на исправительные работы в некий русский отель, он сумеет не только открыть свой туристический бизнес, но и очаровать хозяйку. А попутно запугать аборигенов версиями о всесильной русской мафии, социально защитить эксплуатируемых и нейтрализовать эксплуататоров. Нормальный авантюрно-комедийный ход с привкусом великорусского превосходства. Героя зовут Ксенофонт, а играет его Михаил Гомиашвили.
Комедия — такой жанр, что от него менее всего требуешь логики. Охотно принимаешь условия игры, и если сверяешь с чем-то ее события, то исключительно со своей способностью поверить в происходящее. С этим у фильма проблемы.
…Холеная матрона нежится в гамаке, потягивая коктейль, — живой символ роскошной жизни. Потом выяснится, что бизнес у нее скромный: гостевой домик для неприхотливых российских туристов. Матроне нужен помощник по хозяйству — и она берет в полиции бродягу-старикашку без имени и памяти, доверив ему и деньги для закупки продуктов, и уход за немудреными владениями. Недоверие к происходящему укрепится в тот момент, когда нам намекнут, что ухоженная, далеко не последней молодости женщина испытывает к старику интерес. То ли ее заинтриговала тайна незнакомца, то ли она из редкой породы геронтофилок, но когда героиня бросает на него долгий задумчивый взор, становится не по себе.
Из финального титра мы узнаем, что все это придумал сценарист Константин Чармадов, чтобы экзотическими приключениями порадовать отца — даже назвал героя его именем Ксенофонт. Затея благородная, но семейная; выйдя за пределы отцовского дома, она должна вызвать доверие и у менее легковерных наблюдателей.
От комедии не требуешь педантичной логики, но хотелось бы верить происходящему. С этим у фильма проблемы
Выписанный в сценарии образ немощного, но полного скрытых жизненных сил человека повлиял и на кастинг — выбор пал на Михаила Гомиашвили, который сильно состарен гримом и неряшливостью закоренелого бомжа. Получилось, конечно, не «чудовище», да и хозяйка отеля не совсем юная «красавица», но социальный и возрастной контраст между ними все равно оглушает — на взгляд, он ей годится в отцы, и сцен возможной любви между столь несовместными персонажами ждешь почти с ужасом. При том, что актерски Гомиашвили небезынтересен, характер рисует энергичный, непредсказуемый и способный заинтриговать не только отельершу. Но живет он в каком-то другом жанре и в другой истории, пусть полуфантастической, но не требующей поцелуя в диафрагму. Здесь ошибка режиссерская: фильм не выверен по психологическому строю и не выстроен хоть по какой-нибудь из многочисленных логик искусства.
Недоверие к происходящему копится от кадра к кадру, и потенциально милая, ни к чему не обязывающая «курортная» комедия выглядит вымученной. По добродушной экзотичности покорение Ксенофонтом Таиланда чуть похоже на освоение героем Евгения Леонова галактики Кин-Дза-Дза, но там была мысль, свинтившая невероятные события воедино и способная сказку сделать былью. А «Хеппи-энд» движется только добрыми намерениями, для воплощения которых авторы не нашли убедительных аргументов.
