Дождались: уже завтра, 1 августа, к нам возвращаются Большие Экраны. Или мы возвращаемся к ним — как кому угодно. Еще точнее: нам возвращают их, а нас наконец-то возвращают им.
Большие Экраны, но не Большое Кино. С этим придется еще немного подождать — пока угомонится ситуация на главном кинорынке мира — американском. Пока там тоже не откроются кинотеатры — чтобы смогли наконец пройти при положенном шуме и блеске премьеры главных фильмов года.
А пока в ход пошли картины второго ряда. Часто неплохие — но рядовые, без погон и медалей. В России — сразу две о разнообразных животных ("Лесси. Возвращение домой", "Найти панду") и две об экзотических путешествиях: "Хеппи-энд" и "#яздесь". О животных разговор впереди, о "Хеппи-энд" "РГ" уже писала, поговорим о франко-бельгийской картине "#яздесь".
Термины, ухватки и приемы нашего онлайн-общения все чаще становятся языком нового кино — вот и природу этого фильма режиссера Эрика Лартиго легко распознать уже по названию. Еще вчера для среднеарифметического человека оно звучало диковато, сегодня его поймут младенцы возраста #гули-гули. Фильм о том, как виртуальные образы, которые мы себе воображаем, жестоко расходятся с прозой реальности.
Но это вы поймете ближе к концу. А сначала нам наметят нехитрый быт шеф-повара сельского ресторана в Стране Басков, его сложные отношения с сыновьями и его подростковое увлечение SMS-перепиской с кореянкой по имени Су. Масштабы того, что навоображал немолодой шеф, в душе донжуан, трудно предвидеть, но в нем взыграл романтик: ему приспичило лететь к кореянке через полпланеты, чтобы взглянуть на цветение сакуры. Он оставит ресторан на попечение сыновей и сядет в самолет помолодевшим.
Фото: kinopoisk.ru
Но кореянка Су его не встретила в аэропорту, как обещала, и романтический обед в Сеуле явно не состоится. Зато для авторов фильма вступят в действие силы совсем другого порядка. Я думаю, сам замысел родился оттого, что они слетали в Сеул и остолбенели. От его невиданной в Европе архитектуры. От его рынков, где продается все, что бегает, летает и плавает. И прежде всего от фантастического сеульского аэропорта, о котором авторы слагают форменную кинопоэму. Они не в силах оторваться от его экстерьера в стиле межзвездного линкора и от его интерьеров, где можно блуждать, как в Диснейленде далекого XXII века. Иначе я не могу объяснить тот факт, что прилетевший в Сеул адекватный, хотя и слегка вздрюченный французский гражданин застрянет в аэропорту на несколько ночей, как бы надеясь на появление его Су. Он будет спать на вокзальных скамейках и перезнакомится со всеми обитателями порта от сердобольной уборщицы до баскетбольной команды, коллег-поваров и озадаченной полиции. Он станет местной знаменитостью, и его будут атаковать телеканалы, разнося по стране весть о безутешном французском любовнике.
Зритель, конечно, придет в недоумение от такого безумия и будет спрашивать себя, почему бы добропорядочному мсье не понять, наконец, что Су его тупо кинула, и не спасти остаток отпуска визитом в шикарный Сеул. Объяснение все то же: авторам очень понравился невиданный аэропорт — о нем можно снимать отдельный фильм, что они и сделали. В его циклопических интерьерах они покажут и захватывающую дух икебану, и головокружительные виртуальные миры, куда попадают счастливцы пассажиры, и выступления резвых корейских групп, и даже сам герой даст несколько танцевально-спортивных представлений, пока не окажется под колесами лайнера в момент посадки. Аэропорт им явно должен: он фактически стал главным героем картины, и теперь зритель не уснет, пока не увидит это чудо воочию. Возможно даже, что перед нами лучший из образцов product placement — скрытой рекламы, ставшей предметом целого фильма.
Но чудо и в том, что это не вызывает протеста. Мы получили туристический фильм-путешествие в духе телеканала "Живая планета", который оставит неплохое послевкусие. И еще раз убедились, что мир полон отзывчивых людей, хорош многоцветьем красок, а вот новая эпоха победившего виртуала, в которой мы теперь живем, коварна своей иллюзорностью. Мы относимся к строчкам и образам, возникающим на экране смартфона, как к азартной игре, где любые авантюры доступны и легки, — но, материализовавшись, эти образы обрушат на нас прозу жизни, а воздушные принцессы, сотканные из воображения, станут озабоченными женщинами со своим суровым бытом и детьми. Фильм даже подпустит подобие эфемерной восточной философии нунчи — "тонкого искусства предугадывать мысли и поступки других", которым европеец якобы не владеет, хотя хорошо знает под именем интуиции. Но герой верен своей роли землянина на Марсе и послушно числит нехитрую философию в ряду местных диковинок вроде аэропорта.
Фото: kinopoisk.ru
Ветеран актерского цеха Ален Шаба, играющий рискового Стефана, обладает главным для такого кино талантом — абсолютной органикой, умением обжить самую дикую ситуацию и сделать ее приемлемой. Поэтому сюжетные натяжки принимаешь как условность компьютерной игры, где все препятствия по твоему мановению рассыпаются, расстояния исчезают, скрытое становится видимым, а у тебя в запасе семь жизней.
1 августа этой картиной кинотеатры вступают в новую постпандемическую эру, робко открывая свои двери публике и пытаясь понять, остался ли у нее аппетит смотреть кино. Большие премьеры приберегаются для момента, когда разгон будет уже взят.
