На внеочередном заседании президиума Российской академии наук 2 сентября и в заявлениях сразу после него Минобрнауки и РАН объяснились по поводу предложенных новаций в экспертизе. Отдел науки «РГ» уже сообщал о возникновении непростой ситуации, внимательно следит за ее развитием и стремится быть непредвзятым в отражении разных точек зрения.
Напомним, что причиной беспокойства, возникшего в академической среде, стал проект постановления, подготовленный в Минобрнауки РФ и размещенный на портале правовых актов. Предложенный документ подвергает ревизии порядок и правила научной экспертизы и научно-методического руководства, осуществляемого в нашей стране Российской академией наук. И в случае принятия лишает РАН важных полномочий в этой сфере.
Если называть вещи своими именами, экспертно-методические функции РАН хотят урезать и тем самым отнять у нее последние рычаги влияния. Статуса научной организации с правом самостоятельного ведения исследований академия лишилась семь лет назад, в момент объединения РАН, РАМН и РАСХН. А теперь забирают последнее — полномочия ведущей экспертной организации, которыми ее наделили в июле 2018 года поправками в закон «О Российской академии наук».
Именно на это и обращает внимание постановление президиума РАН, принятое на внеочередном заседании 2 сентября. Члены президиума решительно не согласились с урезанием важной части полномочий академии и признали «недопустимым» предложенный проект.
«Он противоречит поручениям президента России Владимира Путина, и в случае принятия документа академия обратится напрямую к главе государства», — заявил президент РАН Александр Сергеев.
Позицию Минобрнауки в диалоге с академиками на вчерашнем заседании представлял заместитель министра Петр Кучеренко. Он дал понять, что проект постановления нацелен на создание и поддержку «независимых центров исследований в России». И с этой целью от научной экспертизы со стороны Российской академии наук предлагается освободить НИЦ «Курчатовский институт», четыре университета, напрямую подведомственные правительству России (ВШЭ, МГУ, РАНХиГС, СПбГУ), а также научные организации Минобороны, МВД, ФСБ, МИД, Федеральной службы по техническому и экспортному контролю, Федеральной службы войск национальной гвардии и даже Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН).
Для других организаций экспертизу в РАН научных проектов предлагается считать делом добровольным, а полученные отзывы и оценки воспринимать как рекомендательные.
«Считаем, что предлагаемые нами изменения позволят снизить регуляторную, бюджетную нагрузку, одновременно усилят ответственность «подведов» правительства за качество и результативность выполняемых ими исследований», — заявил Петр Кучеренко. А «наличие таких независимых центров с компетенциями мирового уровня», которые выводятся из-под экспертизы РАН, по словам Кучеренко, «будет способствовать интенсивному развитию научной деятельности в России».
Это умозаключение просто не могло не вызвать обратной реакции. «Обидно слышать, что экспертиза РАН тормозит научно-технический прогресс в стране, — отозвался академик Сергеев. — Никто от хорошей экспертизы не терпел минусов, она всегда помогает. Чем больше мнений услышишь со стороны, тем лучше».
Президент РАН счел необходимым напомнить: в законах об университетах и научных организациях с особым статусом не сказано, что они освобождаются от внешней экспертизы.
Замминистра на это заметил, что предлагаемые поправки в отношении организаций, подведомственных правительству, не отменяют экспертизу. Но «с учетом правовых особенностей этих организаций вводят добровольно-рекомендательный характер такой экспертизы». А в отношении других вузов и НИИ привел свои данные и цифры.
Из-под обязательной экспертизы РАН, по его словам, предлагается вывести менее 1 процента организаций. При том, что объем экспертной работы у Академии наук колоссальный — от 14 до 20 тысяч объектов в год, это разгрузит ученых.
«Тема экспертизы всегда конфликтная, — примирительно заключил Петр Кучеренко. — Есть жалобы, что экспертиза не прозрачная, а сами академики отмечают, что завалены экспертной работой».
Понимай так, что в академических структурах и вправду «тормозят процесс»…
На уточняющий вопрос «Российской газеты» уже после президиума академик Сергеев сообщил, что существенных претензий к экспертизе РАН за все время ее проведения не было. Замечания по срокам, особенно в периоды, когда экспертной работы невпроворот, возникали, но принципиальных нареканий не было.
Реально помочь, оптимизировать и ускорить весь процесс коммуникаций, связанный с проведением экспертизы, могла бы специально разработанная автоматизированная система. Цена вопроса, по словам, президента РАН, в пределах 90 миллионов рублей. Их обещали, но уже второй год выделить не могут. И потратить на ее запуск сэкономленные средства из других субсидий тоже не разрешают…
По сведениям, которые привел вице-президент РАН Андрей Адрианов, курирующий в академии экспертную работу, система взаимодействия по этим вопросам с подведомственными правительству вузами и научными организациями уже выстроена. С 2019 по 2020 год в РАН на экспертизу от них поступило свыше тысячи объектов — отчетов, программ развития и т.п. И только в 30 случаях — это три процента — были даны отрицательные заключения. А после коррекции, которую сочли возможным сделать сами институты и вузы, осталось всего три отрицательных заключения, сообщил Адрианов. В статистике по другим организациям доля отрицательных экспертиз составляет 6 процентов.
Российская академия наук в ее нынешнем виде как экспертное сообщество — максимально независимая организация, убежден президент РАН. «Мы не заинтересованы в тех или иных результатах экспертизы: деньги, которые тратятся на научные исследования другими организациями, не идут в РАН, академия только предлагает распределять их по-другому, — поясняет Александр Сергеев. — В этом смысле мы наименее подвержены лоббированию и каким-то меркантильным интересам».
А то, что предлагается сейчас — это шаг назад, заявляют в Академии наук. «Все движение, которое инициировал президент России по наделению РАН новыми полномочиями, было ради того, чтобы экспертиза в стране стала общей, единой для всех, — счел необходимым напомнить академик Сергеев. — И не случайно именно РАН поручалась эта сложная задача — взглянуть на все поле научной деятельности в стране и помочь разобраться, правильно ли тратятся деньги на науку».
За всех, кого от научной экспертизы вознамерились оградить, ответ держал замминистра Петр Кучеренко. Никто из организаций, попавших в «список неприкасаемых», на приглашение к диалогу не откликнулся. Зато академики были на редкость единодушны.
«Мы заинтересованы в том, чтобы исследования не выглядели мозаикой, а были системными и работали на результат», — заявила вице-президент РАН Ирина Донник. Ее поддержали глава Сибирского отделения РАН академик Валентин Пармон, академик-секретарь Отделения медицинских наук Владимир Стародубов, руководитель Отделения биологических наук академик Михаил Кирпичников и другие.
«Это что за экспертиза, когда у нее статус «добровольно-рекомендательный» и сама организация решает, соглашаться с выводами или нет?» — резонно спросил академик Иван Щербаков.
А экс-глава РАН Владимир Фортов прямо предупредил: вопрос совсем не проходной. Но если его протащат, может рухнуть вся система экспертизы и анализа того, что делается в науке в нашей стране.
Свою единую и твердую позицию руководители Российской академии наук обещали довести до сведения первых лиц и твердо отстаивать.
